Леонид Балабайченко: «Я терпеть не мог оперетту»
Имя главного дирижёра Театра оперетты, Заслуженного деятеля искусств РФ Леонида Балабайченко известно далеко за пределами Железногорска и Красноярского края. За более чем 40-летнюю творческую деятельность им сделан достойный вклад в развитие культуры России.
Накануне своего 80-летия Леонид Аркадьевич рассказал о том, легко ли быть дирижёром, о любимой музыке и почему поначалу он терпеть не мог оперетту.
- Я родился в 1935 году в Днепропетровске. Моя мама закончила Харьковскую консерваторию и была пианисткой, а отец был актёром музыкального театра, поэтому нет ничего удивительного в том, что уже в четыре года я начал осваивать с помощью мамы пианино.
Но свои коррективы в планы внесла война. Папа ушёл на фронт, а мне с мамой пришлось уехать в эвакуацию.
Домой мы вернулись в 1944 году. Днепропетровск был сильно разрушен: сначала немцы бомбили, потом наши, когда освобождали город от фашистских захватчиков. В общем, камня на камне не осталось. От нашего дома уцелела одна стена и, что удивительно, не тронутым осталось пианино, которое стояло около этой стены.
Чудом сохранившийся инструмент перетащили в дом бабушки. Тогда же я поступил в музыкальную школу. Параллельно учился в общеобразовательной. Безусловно, было непросто. Тем более, когда мне нужно было учить уроки, а во дворе мальчишки гоняли мяч.
Но не жалею потраченного времени в детстве на образование, тем более, музыкальное. На мой взгляд, люди, владеющие каким-либо музыкальным инструментом, находятся на другом уровне по сравнению с другими. Я нисколько не хочу принизить тех, у которых нет способности к игре на пианино или скрипке. Ведь они могут быть замечательными профессионалами в какой-то другой сфере, где я, например, полный профан. Просто музыкальное образование, как мне кажется, открывает перед человеком новые возможности, он познает новые грани своей души и окружающего мира, он видит и слышит происходящее вокруг совсем по-другому.
Правда, после окончания школы я резко охладел к музыке. В итоге был зачислен на вечернее отделение, вопреки ожиданиям родителей, в Днепропетровский институт инженеров железнодорожного транспорта. Днём я был обязан согласно условиям образовательного процесса работать: устроился на номерной военный завод чертёжником.
Но тут пришла повестка из армии. Уже в штабе Киевского военного округа узнал, что нужен был чертёжник-топограф, а я был обычным чертёжником. Но ничего не поделаешь. Пришлось перестраиваться оперативно. Год отработал чертёжником в роте.
Кстати, в армии вновь вернулось желание заниматься музыкой. Даже уговорил начальство, чтобы меня перевели в военный духовой оркестр, а затем, чтобы демобилизовали раньше положенного срока, чтобы я смог поступить в киевскую консерваторию и не потерял год. И в этом вопросе немаловажную роль сыграл Василий Иванович Чуйков, маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, который во время моей службы в армии был командующим Киевским военным округом. Дело в том, что окончательное решение зависело именно от него. И он пошёл мне навстречу. Я ему благодарен по сей день: если бы он мне тогда не разрешил, то я потерял бы год и неизвестно, как бы сложилась судьба. Но, видимо, в планах судьбы не было ставить мне палки в колеса и препятствовать тому, чтобы я стал дирижёром.
В итоге я поступил в Киевскую ордена Ленина консерваторию им. П.И.Чайковского. Ещё будучи студентом третьего курса, меня уже пригласили работать вторым дирижёром симфонического оркестра радио и телевидения Украины.
А когда я учился на пятом курсе, меня вызывал ректор и сказал, что хочет отправить на стажировку в Парижскую консерваторию. Документы для поездки уже все были подготовлены, уже нужно было вылетать, и тут во Франции произошёл путч. Конечно, пришлось забыть о стажировке в другой стране. Ещё не раз судьба предоставляла мне шанс не только утвердиться как дирижёр симфонического оркестра, но и уехать работать за рубеж. В частности, французский дирижёр русского происхождения Игорь Маркевич ездил по разным странам и преподавал мастер-класс. Приехал он на несколько месяцев и в СССР. И он предложил поехать мне его ассистентом в Мексику. А я тогда был ещё студентом пятого курса консерватории и к тому же работал в оркестре телевидения и радио. Но события сложились таким образом, что я остался на Украине. Может быть и это было моим ошибочным решением и мне нужно было проявить решительность и упорство…
В другой раз один из моих педагогов по консерватории, Натан Григорьевич Рахлин, который был главным дирижёром симфонического оркестра в Киеве, уехав в Казань, позвал меня к себе вторым дирижёром с прицелом на то, что, когда он уйдёт на пенсию, то передаст оркестр мне. Но я отказался. Как можно променять Киев на Казань?! Подумал я тогда. Может быть это было ещё одной ошибкой с моей стороны, а может быть и нет…
И, тем не менее, было очень интересно работать в Киеве.
Кстати, можно сказать, что именно в этот период окончательно сформировался мой музыкальный вкус. В местном нотном магазине у меня были связи, поэтому, когда поступали в продажу редкие, интересные ноты, то специально для меня откладывали экземпляр. В итоге у меня подобралась достаточно интересная коллекция из произведений отечественных и зарубежных композиторов.
Надо сказать отдельное спасибо моей маме, так как она очень сильно повлияла на меня как на музыканта, на мой вкус. Именно она привила любовь к французской музыке и литературе. Франция до сих пор остаётся моей слабостью.
После оркестра телевидения и радио меня пригласили в Киевский театр оперетты. Затем — на работу в Волгоград. Потом были Свердловск-44, Пятигорск и Петрозаводск. Кстати, когда я работал в Пятигорске, то мы два раза в неделю выезжали со спектаклями в Кисловодск и один раз в Ессентуки. И вот как-то в Кисловодске ко мне подошёл главный режиссёр Железногорского театра оперетты Семён Леонидович Штивельман и предложил переехать в Сибирь. В итоге в 1979 году я перебрался в Железногорск.
Удивительно, но я долгое время терпеть не мог оперетту. Всегда питал любовь к симфонической и джазовой музыке. Дело в том, что приходилось зачастую слушать не столько музыку, сколько текст, плоский и пошлый. Меня это раздражало! Но когда я глубже окунулся в мир оперетты и узнал, что есть Штраус, Оффенбах, Легар и Кальман, то понял, что и в оперетте тоже есть настоящая музыка! Но, по правде сказать, оперетте я предпочитаю мюзикл. А самый любимый — «Человек из Ламанчи», музыку к которому написал американский композитор Митч Ли. Слова главного героя «Я хочу, чтобы этот мир стал чуточку добрее» в своё время глубоко поразили меня. Кстати, именно увертюрой «Дон Кихот» я открываю концерт, посвящённый моему 80-летию, который состоится 16 декабря 2015 года в Железногорском Театре оперетты. Подбор программы заключался в том, что оркестр Театра оперетты немногочисленный, а произведения, которые включены в программу концерта, рассчитаны на большой состав. Приходится делать переоркестровку, дописывать, переделывать многое. Работа большая!
К сожалению, многие ошибочно считают профессию дирижёра простой. Подумаешь, встал за пульт и маши себе палочкой. Ведь у каждого музыканта есть ноты. Что ж тут такого? Нет! Это большой труд! Дирижёр объединяет оркестр, если хотите – он создает музыку.
Ну, и пусть не сбылась моя мечта и я не стал дирижёром симфонического оркестра. Вся моя невысказанная, по большому счёту, любовь к симфонической музыке всё равно находит выход благодаря ежегодным рождественским концертам на сцене Театра оперетты. При этом я преследую и другую цель – познакомить городскую публику с произведениями, которые ранее не звучали в театре, которые, возможно, они в принципе не слышали ни разу в своей жизни. Ведь, к сожалению, к нам мало кто приезжает из симфонических оркестров. Но людей нельзя обделять. Благодаря концертам, в которых звучит симфоническая музыка, появилась публика, которая с удовольствием посещает их. Помимо этого, такие концерты благотворно влияют и на самих музыкантов нашего оркестра, они также что-то новое узнают, повышают свой профессиональный уровень. Надеюсь, что им интересны такие музыкальные эксперименты. К сожалению, в стране сейчас не ценят по-настоящему искусство. Так было и при коммунистах, и при капиталистах.
Записала Власта Винская